На Украине продолжается специальная военная операция, в которой принимают участие десятки наших земляков-целинцев.
Часть из них ушли туда добровольно, заключив контракты с ВС РФ. Один из них – Сергей Портнов, ветеран пограничных войск. Срочную службу он проходил в 1989-91 годах в Закавказье еще в Советской Армии, на советско-турецкой границе. В настоящее время он находится в Целине и согласился побеседовать с нами.
Сергей, а думал после демобилизации, что снова пойдешь в армию и будешь принимать участие в боевых действиях?
Именно так не думал. Но после срочной службы я поступил в военное погранучилище, учился, но, к сожалению, не закончил. То есть стремление к военной карьере у меня было. Но не получилось, и после этого я пошел работать в милицию. После 10 лет службы вышел на пенсию в связи с травмой. Но вот о том, что придется воевать, даже вообще таких мыслей не было.
На СВО ты ушел добровольцем. Почему принял такое решение?
На момент, когда объявили мобилизацию, стояла возрастная граница – 50 лет. Мне на тот момент было 51. Поехал в военкомат, а мне однозначно сказали – повестки мне не будет. Тогда я и принял решение – пойти добровольцем. Это решение зрело, если не с 2014 года, то с 2018 года точно. Ездил в Донецк, разговаривал с ребятами оттуда, смотрел телевизор, и я реально понял, что там, на той стороне — нацисты.
С какого времени ты принимал участие в боевых действиях?
С 25 октября. До этого неделю мы были под Новочеркасском в Казачьих Лагерях, восстанавливали навыки, а затем две недели под Мариуполем проходили боевое слаживание. Потом распределили по позициям. Начинал я гранатомётчиком.
В конце декабря получил осколочное ранение. За то время, пока лечился, прошел курсы операторов БПЛА. Таким образом, вернулся в часть с новой востребованной специальностью и с коптером, который купил за свои деньги.
Твои задачи, как оператора БПЛА?
В первую очередь, это разведка. В промежутках между активными боевыми действиями мы продолжаем вести наблюдение над линией. Второе – это непосредственное уничтожение каких-то опорных точек в силу возможностей коптера.
И третье направление – корректировка, когда есть определённая точка, передаешь артиллеристам или РСЗО и отслеживаешь точность выстрелов.
А лично тебе, не приходилось общаться с теми, кто на той стороне?
Приходилось и с теми, кто сдается в плен, и с теми, кто продолжает воевать против нас. И вот что они рассказывают: «У нас сложилось мнение, что в феврале вы агрессоры ни с того, ни сего напали на Украину. Теперь же, когда нас насильно мобилизовали, мы увидели, что в действительности происходит, что делает Зеленский, наши командиры, что творят нацисты».
Какой настрой у непосредственных участников событий?
У большинства отношение к ситуации, как к нормальной боевой работе. Причём, оно не шапкозакидательское, а именно рабочее.
Да, страшно, тяжело, но это наша работа, наша позиция, наша ответственность за будущее страны. Все мы осознаем, что гораздо хуже было бы, если бы нам дали приказ: отступить, подписать мирный договор. Как говорит наш командир: «Нам Минск-3 не нужен».
Что касается настроя, то он такой: надо заканчивать именно на победной точке,
