История семьи Прохоровых, рассказанная мне Виталием Николаевичем Прохоровым, – часть истории нашего района.
В 1931-ом году его дедушка и бабушка — Федор Антонович и Прасковья Кирилловна Прохоровы купили маленький домик в Целине. Приехали они из Ивановки Дубовского района. Федор Антонович — человек от земли. К каждому делу подходил по-хозяйски, со смекалкой. Он любил технику, еще в Ивановке во дворе смастерил ветряную мельницу. В совхозе пошел работать мирошником (мельником).
В семье деда Виталия Николаевича было четверо детей – Петр, Иван, Николай и Надежда. Петр остался жить в Ивановке, остальные переехали с родителями в Целину.
Наступил 1937 год. Голодно было, по дворам ходили люди с винтовками, искали зерно. Пришли они и в дом Прохоровых. Обыск результатов не дал, вскрыли в большой комнате деревянные полы, искали в сараях, в скирде, но ничего не нашли. На печке сидели дети, там же лежала сумка с магарой (пшеном). Один из «гостей» заметил сумку и попытался схватить её. Но Николай вцепился в драгоценное пшено. Ни тот, ни другой не выпускали сумку из рук. А когда мальчуган понял, что силы не равны, вцепился зубами в руку мужчины. Крику было много, дядька сильно и долго ругался, но сумку оставил. Вспоминая этот случай, дед грустно говорил: «Времена такие были…».
Примерно в это же время старший сын Петр окончил курсы механиков и переехал в Целину. Работал он на Юловской автобазе, которая тогда располагалась на месте стадиона в Новой Целине. Петр внес рационализаторское предложение для усовершенствования ходовой части автомобиля и написал письмо на Нижегородский автомобильный завод (ГАЗ). Ему ответили, что предложение приняли, а через несколько месяцев прислали премию в размере трех его месячных зарплат.
Когда началась война, автобазу мобилизовали и приписали к авиаполку дальней авиации. У Петра была отсрочка, вместе со всеми он не попал, а был отправлен на Калининский фронт, где через месяц пропал без вести.
Интересна история второго сына — Ивана. Когда пришло время жениться, родители нашли ему невесту, аж за 70 верст. Приехали свататься, а мать невесты говорит:
— А Катю три дня как засватали.
— Что ж мы зря на лошадях семьдесят верст ехали? А у вас еще дочка есть?
— Есть, только она еще маленькая. 16 лет, вон, в куклы играет.
Посмотрели на нее сваты, мать и говорит:
— А что, она хорошенькая, берем!
Так и засватали вместо Катерины — Надежду. Жили они дружно. До войны троих деток родили: Анатолия, Дину, Николая. Сам Иван всю жизнь работал плотником в совхозных мастерских. А у Надежды была инвалидность – проблема с ногой, но это не мешало ей быть хорошей хозяйкой, заботливой мамой и женой. На своей швейной машинке она шила одежду для всей семьи.
Когда Ивану пришла повестка из военкомата, то мать, Прасковья Кирилловна, сама пошла к военкому с этой повесткой: «Да Вы что? Третий ребенок только родился, жена инвалид. А кто их будет кормить, если он погибнет?». Так остался Иван дома, пережил оккупацию, хотя потом вопросы, конечно же, были у органов.
…Об оккупации у Прохоровых остались самые тяжёлые воспоминания. Фашисты пришли летом 1942 года, штаб разместили в 1-й школе. Там, где сейчас находится пекарня, организовали комендатуру, в доме пионеров — госпиталь. Открыли клуб. Девчата бегали на танцы, туда и немцы приходили. С соседской девчонкой пошла и Надежда. Мать кинулась, а дочки нет, схватила кнут — и бегом в клуб. Забрала Надежду, всю дорогу до дома кнутом ее била — куда попадет. От какой беды мать дочку спасла – она сама не ведала. Соседская девчонка-то забеременела от немца, изнасиловал он её…
В доме у Прохоровых поселили двух немецких офицера. Культурные, вежливые, даже корову в живых оставили, только кур хозяйских всех съели…
Федор Антонович понимал их язык и неплохо с помощью жестов мог объясняться на немецком. У его брата Алексея жена Ульяна была немкой с Поволжья, жили они на углу Западной и 3-й линии. Попытки научить ее русскому языку окончились тем, что все стали понимать по-немецки, а сама Ульяна говорила только на русском матерном, и что самое интересное, всем было понятно, о чем она говорит.
Зимой к «постояльцам» привезли третьего — раненого под Сталинградом офицера. От боли и безнадежности обуревала его большая злость и ненависть к русским.
— Где твои сыновья? Воюют? — кричал офицер.
— Мы-то у себя дома, а вы-то чего сюда пришли? — в ответ ворчал дед.
Немец схватился за пистолет и хотел уже стрелять, но другой офицер его отвлек и успокоил.
В январе 1943 года офицеры сидели в доме и слушали рацию. Солдат пришел утром, сварил кукурузную кашу в немецком прямом ведре в русской печке. По рации слышат: Сталинград, Сталинград. Потом Котельниково. Через какое-то время — Сальск, потом – Трубецкая. И тут вбегает солдат, что варил им кашу. Немцы резко поднялись и выбежали, даже дверь не закрыли. Подъехала машина, и они все уехали. Только уехали, начали летать самолеты, обстрелы. Семья решила спрятаться в подвале во дворе. Страшно, темно, да еще и холодно, отец принес перину, только все уселись на нее, вдруг сильный взрыв где-то рядом. Это взорвался соседский дом Шацких. К Щацким пришла другая соседка, говорит, мне страшно, я у вас посижу. Села за стол, под столом стоял оставленный немцами ящик с гранатами. «Ой, а что это у вас такое круглое?», схватила гранату, а потом бросила обратно в ящик и выбежала из дома, захлопнув дверь. Взрыв был такой силы, что деда с бабкой сразу убило, стена выпала, зажала и раздробила ноги 13-летнему внуку, он потом несколько дней в муках умирал. В передней комнате спала невестка, так ее взрывной волной вместе с кроватью выбросило на середину дороги. В доме Прохоровых стена выгнулась и только благодаря печке не выпала. Собрались соседи, пытались вытащить мальчишку из-под завала, ничего не получалось. Тут на конях наша разведка, человек пять-шесть.
— Ребята, поможете? — обратились к ним люди.
Они помогли освободить из завала мальчика. Но он все равно не выжил…
Зайдя в дом Прохоровых, один из них заглянул в печку:
— О, да у вас каша есть, — обрадовались бойцы. Тут бабушке приходит мысль: «А что, если немцы кашу отравили? Это же беда будет!». Села с ними эту кашу вместе есть. Ложка в рот не лезет, а ела. Но ничего, обошлось, все живы остались…
История младшего сына – Николая, папы нашего собеседника, заслуживает особого внимания. Этого человека, участника войны и талантливого педагога хорошо помнят многие целинцы.
Николай окончил Целинскую среднюю школу в 1937 году — в первом выпуске, и стал преподавать в начальной школе в Красном Юге. Работа с детьми понравилась, и через год он поступил в Краснодарский пединститут на факультет физики. Окончил два курса, в 1940-м призвали парня в армию. Служил Николай в Белостоке (бывшая польская территория, присоединённая в сентябре 1939 года к СССР, вошла в состав Белоруссии). Город находился на самой границе. Уже тогда по всему чувствовалось приближение войны…
Каждый день из СССР через границу шли эшелоны с грузами, а в мае внезапно все остановилось… 27 июня 1941 года город был занят немцами, в его окрестностях в ходе Белостокско-Минского сражения части Красной Армии, принимавшие в ней участие, были окружены. В последующих боях они были разгромлены, части бойцов и командиров удалось выйти из окружения. После войны Николай говорил: «Так тяжело вспоминать: драпали до самой Москвы!». Под Москвой командование начало собирать остатки своей армии. Когда командир выяснял, кто из каких родов войск, Николай с другом ответили, что они артиллеристы. Так парни были направлены на защиту Ленинграда.
Тяжело было всем. Постепенно урезались продовольственные пайки. Во время блокады пришел комиссар, сообщил: «Ленинграду плохо, люди голодают, нужно отдать свою пайку — 50 грамм хлеба. Кто против?». Таких не оказалось…
Однажды Николая вызвали в особый отдел НКВД, интересовались образованием. Эта встреча сыграла большую роль в его судьбе. Его перевели в танковые войска. В боях за Ригу Николай был сильно контужен, лежал в госпитале. А после лечения получил отпуск на 2 дня, не считая дороги. Он отправился домой. Добрался до Целины уже ночью. Нашел родительский дом, стал стучать в окна.
— Кто там?
— Я солдат, — ответил Николай, — домой иду, в Лопанку. Пустите переночевать.
— Вон ложись на сундуке! Шляются тут всякие! – ворчал мужчина.
— Идет человек с войны, а его и погреться не пустят, — не унимался парень.
И тут из другой комнаты выбежала Прасковья Кирилловна:
— Это же Коля!
— Отец, а ты не узнал меня?
-Так ты ж сказал, что с Лопанки, – растерялся Прохоров-старший…
Уехал Николай опять на войну, впереди у него были еще освобождение Польши и Варшавы, Германия и дорога на Берлин. В Берлин только вошли, а там – вояки — мальчишки лет 12-14, одетые в военную форму, фаустпатронами стреляют по нашим танкам. Солдаты вылезли из танков, надавали немецким пацанам оплеух, отобрали оружие и отпустили по домам. В город танки не пошли, поступил новый приказ: «На Прагу!». Впереди была Пражская операция (6-11 мая 1945 года)…
Мчались на танках без остановок. Кто ломался по дороге, там и оставался, дивизия не задерживалась ни на день. По пути Николай получил ранение в руку. Рука болит, распухла, на 9 мая назначили ампутацию. Боль так измучила — трое суток не спал, и он был на все готов, даже на ампутацию. В госпитале пожилой чешский врач сказал:
— Резать не будем, будем лечить.
Когда боль отпустила, он заснул. И тут объявили: Победа! Все кричали, обнимались, радовались, а Николай спал.
После Праги была Вена. А потом дорога домой. Вернулся с войны, хотел продолжить образование, но оказалось, что в Краснодаре нет набора на факультет физики, а представитель Ставропольского пединститута пригласил в свой вуз. С сестрой Надеждой они и поехали туда учиться. После получения дипломов их по распределению оставили работать на Ставрополье.
Летом 1949 года приезжал Николай на каникулы в Целину, здесь познакомился с Елизаветой Долговой. Сначала переписывались, а после Нового года Николай приехал. 9 января пришли сваты, посидели, поговорили, и молодежь ночью отправилась на поезд. Провожать их никто не пошел. Идут, ночь, холодно, станция в руинах, а тут еще поезд задерживается. Лиза призадумалась, сомневаться начала: куда и зачем я еду? Но тут подошел состав, раздумывать было поздно — поезд нёс их уже в новую жизнь – семейную, с добрыми заботами и тревогами.
Через год родился Виталий, спустя 5 лет — Людмила. Молодая семья вернулась в Целину в 1952 году. Николай Федорович пошёл в 1-ю школу преподавать физику, Елизавета Евдокимовна — бухгалтером в Районной аптеке № 122. В судьбах многих своих учеников, коллег и друзей они оставили яркий след добра и мудрости.
Уже нет в живых ни дедушки, ни бабушки, ни их детей, остались внуки и правнуки, которые хранят память о них. Продолжают жизнь, продолжают писать каждый свою историю.
Н. ПОТОЦКАЯ,
Целинский РДК.
